Пространственные данные ухтинского района. Памятное место кис-кис Ухтинское направление карельского фронта

Сайт / войница.рф, 2011

Война на Ухтинском направлении (1941-1944 гг.)

К арельский фронт не был главным среди фронтов Великой Отечественной, так же как Ухтинское направление не являлось важнейшим в рамках Карельского фронта. Досадно, но эта военно-стратегическая иерархия сказалась и на полноте освещения местных боевых действий в литературе. Пусть направление было вспомогательным, пусть даже вспомогательным "в квадрате", но ведь стреляли здесь не резиновыми пулями, и деревни сгорали дотла по-настоящему.

Предлагаемая Вашему вниманию статья, посвящённая 70-летию начала событий, представляет собой обзор боевых действий под Ухтой. Её цель - описать картину боёв кратко, но целиком, с тем, чтобы помочь читателю, особенно молодому, определить место того или иного военного эпизода, о котором он слышал или читал, в едином контексте истории родного края, всей страны.

Поле боя

Прежде всего, отметим, что главные особенности театра военных действий в Карелии и Заполярье (труднопроходимая местность и слабая дорожная сеть) допускали ведение боевых действий только по отдельным направлениям. "Бои на этих направлениях могли вестись лишь вдоль дорог в полосе 20 - 50 км, изолированно друг от друга на 30 - 200 км, а вне их, хотя и полностью не исключались, требовали весьма тщательной подготовки войск и всестороннего инженерного обеспечения " .

Дорожная основа Ухтинского направления - это Ухтинский тракт (Кемь - Ухта), его продолжение до Войницы, а также две дороги к границе после развилки: Войница - Вокнаволок - Важенваара и Войница - Лонкка (см. рис.1 ).

проложили свою разграничительную линию агрессоры. Территория южнее линии Оулу - Минозеро - Беломорск находилась в зоне ответственности финских вооружённых сил, севернее - немецкой армии "Норвегия". Ухтинское направление, таким образом, являлось самым южным в немецкой полосе наступления. Однако под началом командующего "Норвегией" генерал-полковника фон Фалькенхорста находились не только немецкие, но и финские части. Так, к вторжению на Ухтинском направлении готовились подразделения финского III армейского корпуса (III АК) генерал-майора Ялмара Сииласвуо.

III АК "должен был обеспечить наступление южного фланга армии "Норвегия", для чего после прорыва советских пограничных укреплений овладеть рубежом Ухта, Кестеньга, в дальнейшем - посёлком Лоухи, перерезать Кировскую железную дорогу севернее города Кеми " . Сама Кемь также являлась конечной целью согласно оперативному плану, составленному 18 июня 1941 г. [ , ].

Жаркое лето 41-го

24 июня 1941 г., то есть через два дня после нападения гитлеровской Германии на СССР, "на базе управления и войск Ленинградского военного округа был образован Северный фронт. Командующим его войсками был назначен генерал-лейтенант М.М. Попов " . Перед 54-ой стрелковой дивизией (сд) генерал-майора И.В. Панина 7-ой армии теперь уже Северного фронта, усиленной 1-м и 73-м ПО, была поставлена задача "оборонять два направления - Ухтинское и Ребольское - и прикрывать Кировскую железную дорогу на участке Кемь - Кочкома " .

К началу наступления финнов 81-й и 118-й стрелковые полки (сп) и два артиллерийских дивизиона, выделенные из состава 54-й дивизии для обороны Ухтинского направления, успели сосредоточиться на заранее оборудованном участке обороны по восточному берегу р. Войница (правда, войскам пришлось добираться из Кеми, места мирной дислокации, почему-то пешком ).

Тем не менее, переход в наступление ранним утром 1 июля 3-ей пехотной дивизии (пд) полковника Уно Фагерняса из состава III АК оказался неожиданным, и местным жителям пришлось спешно покидать приграничные деревни. Причины "внезапности 1 июля" те же, что и "внезапности 22 июня" - общая неготовность страны к войне, а также то обстоятельство, что партийно-военный аппарат КФССР начал действовать в "боевом режиме" только по факту финско-немецкого наступления ("НК" писали об этом подробнее в номере от 24 июня 2010 г.). Это потом (и тем более, сейчас, спустя 70 лет) стало очевидно: если на Ухтинском направлении оборудован один-единственный участок обороны возле Войницы и только на этом рубеже можно задержать врага, то приграничную территорию придётся оставить. Тогда почему же не эвакуировать население заблаговременно?

Фагерняс в первый день, видимо, решил впечатлить Важенваару: артподготовка (76 снарядов), бомбёжка 11-ю "лапотниками" ("Юнкерс-87"), два батальона пехоты и 13 танков (в состав 3-ей пд входил немецкий танковый отряд). Но, несмотря на всё это изобилие, пограничники 10-ой заставы 2-ой комендатуры 1-го ПО под командованием старшего лейтенанта Ф.Ф. Журиха (64 человека максимум) продержались один час, ухитрились подбить два танка (не располагая артиллерией) и отошли . Что осталось от горемычной деревушки (10 дворов) - догадаться несложно.

В дальнейшем 3-я пд в течение 10 дней вела бои в предполье фактически только с пограничниками. И "лишь 10 июля ей удалось подойти к переднему краю главной полосы обороны советских войск, созданной на восточном берегу р. Войницы " .

"14 июля после артиллерийской и авиационной подготовки финны, перегруппировав силы, нанесли удары по флангам 54-й стрелковой дивизии. Ожесточённые бои на этом рубеже шли в течение нескольких дней. Лишь ценой больших потерь противнику удалось добиться успеха " .

Противник применял классическую для местного театра военных действий тактику: сковывал фронт и фланговыми обходами пытался выйти в тыл, чтобы перерезать единственную коммуникацию и добиться окружения оборонявшихся.

По приказу командующего 7-й армии к 30 июля "части дивизии отошли на более выгодный рубеж для обороны между озёрами Большой Кис-Кис, Чиркиярви, в 10 км западнее Ухты " , который буквально накануне был отстроен силами местных жителей и сапёров дивизии.

"31 июля противник возобновил наступление, но все его атаки были отражены " . С убывающей настойчивостью финны продолжали безуспешно атаковать и в августе и в сентябре, пытаясь обойти посёлок с севера, причём развитие событий на соседних направлениях заставило сначала советское командование, а затем финское снять и отправить туда часть своих сил из-под Ухты. А здесь линия фронта стабилизировалась почти на три года.

Сравнительно быстрое оставление предполья до сих пор, как ни странно, даёт повод для спекуляций вроде "РККА провалилась после первых финских ударов и побежала до Ухты". В ответ можно лишь констатировать, что войска Фагерняса не смогли достичь главных целей, которые для них определило командование армии "Норвегия".

В тридцатимесячной обороне

23 августа 1941 г. Северный фронт был разделен на Ленинградский и Карельский. Командующим Карельским фронтом стал генерал-лейтенант В.А. Фролов.

Ставка Верховного Главнокомандования (ВГК) видоизменяла управление войсками, приноравливаясь к местным условиям "войны по направлениям". Так, с 14 сентября 1941 г. 54 сд оказалась в составе Кемской оперативной группы (ОГ) фронтового подчинения (сформированной из частей, действовавших на Кестеньгском, Ухтинском и Ребольском направлениях) под командованием генерал-майора Н.Н. Никишина. В конце марта - начале апреля 1942 г. преобразования были завершены созданием на базе Кемской ОГ 26-й армии .

Изменения схем управления и перегруппировки проводились и противником и с каждым новым годом войны приобретали всё менее военный и всё более политический характер. Маннергейм пытался сконцентрировать все свои силы на юге, предоставляя оборону севера страны немцам. Во второй половине января 1942 г. армия "Норвегия" была переименована в армию "Лапландия", а затем, в июне 1942 г., в 20-ю горнострелковую армию. Вместо фон Фалькенхорста командование принял генерал-полковник Дитль .

3 июля 1942 г. прибывший немецкий XVIII горнострелковый корпус (гск) сменил части III АК на Кестеньгском направлении. Одновременно вступила в силу новая разграничительная линия между финнами и немцами , которая теперь полностью совпала с северной природной границей Ухтинского направления.

Под Ухтой, тем временем, продолжала оставаться финская 3 пд, и её замена немецкими частями происходила при весьма любопытных внешних обстоятельствах.

В феврале 1944 г., когда финны в первый раз обратились к СССР за выяснением условий выхода из войны, Сталин, надеясь на финское благоразумие, приказал генералу армии К.А. Мерецкову (принявшему командование Карельским фронтом 22 февраля 1944 г.) готовить удар по 20-й горнострелковой армии Дитля. План наступления был вскоре одобрен и начата подготовка, которая в середине марта стала заметна немцам. Дитль, пообещав "устроить русским горячий приём", занервничал, издал приказ по армии, заканчивающийся словами "Ни шагу назад!", а также попросил Маннергейма задержать отвод 3 пд .

16 апреля 1944 г. финны отказались принять советские условия перемирия, и Сталину ничего не оставалось делать, как применить силу и перенести удар на юг Карелии. Наступление на севере было отложено. И в результате всей это катавасии части 3 пд (два батальона на фронте и один полк в тылу) задержались на Ухтинском направлении до мая 44-го, но, в конце концов, были сменены 7-й горнострелковой дивизией (гсд) немцев.

Карельский фронт в целом после оборонительных сражений 1941 г. и нескольких не слишком удачных наступательных операций зимой-весной 1942 г. до лета 1944 г. находился в активной обороне и надёжно выполнял свою неброскую, но важную задачу по сковыванию вражеских сил. "И даже в условиях, когда для гитлеровских войск сложилась критическая обстановка под Ленинградом, Курском и на Днепре в 1943 г., а затем и в начале 1944 г., враг не перебросил в эти районы ни одной своей дивизии. В то же время Ставка ВГК передала из состава Карельского фронта пять стрелковых дивизий и несколько стрелковых бригад " .

Генерал Эрфурт, представитель немецкого верховного главнокомандования в ставке финской армии в 1941-1944 гг., в своих мемуарах по этому поводу едва ли ни скрежещет зубами, указывая на "вопиющую диспропорцию в распределении сил и средств " на Восточном фронте. Ещё бы! "Осенью 1943 г. финско-германская сторона имела двойное численное превосходство " - 550 000 "отдохнувших и в лучшей форме " финнов и немцев против 270 000 русских .

Эрфурт вспоминает также, как сильно досаждали карельские партизаны, и как часто меры защиты приходилось обсуждать на самом "верху" .

Партизанские отряды "Боевое знамя" (командир Б.С. Лахти) и "Красный партизан" (командир А.К. Полянский) были сформированы в конце июля-начале августа 1941 г. в районе Калевалы и в Кеми соответственно. В ноябре 1941 г. "Боевое знамя" был влит в "Красный партизан", который с этого времени до своего официального расформирования (15 октября 1944 г.) провоевал под командованием уже знакомого нам пограничника Ф.Ф. Журиха , заслужившего к лету 43-го звание полковника .

Действия партизан держали врага в постоянном напряжении, заставляя усиливать охрану тыла. "В небе постоянно патрулировали самолёты. Вдоль основных коммуникаций располагались сильные гарнизоны, в полосе до 250 м вырубались леса. Движение автотранспорта по дорогам производилось только в колоннах под сильной охраной... " .

Летом 1943 г. было принято решение распространить партизанские действия на территорию самой Финляндии, и 11 отрядов, в том числе и "Красный партизан", "осуществили несколько глубоких рейдов на территорию Северной Финляндии и нанесли удары по врагу в районе Нурмес, Куусамо, Рованиеми " .

Освобождение

25 августа 1944 г. финны запросили перемирия повторно. СССР согласился на возобновление переговоров на условиях публичного заявления Финляндии о разрыве отношений с Германией и обеспечения вывода немецко-фашистских войск со своей территории не позднее 15 сентября.

Военные действия против Финляндии были прекращены с 8 часов утра 5 сентября 1944 г. Отметим, что партизанам был отдан приказ вернуться в свой тыл. К 12 сентября они сосредоточились на своих базах , и, таким образом, в выдворении немцев не участвовали.

Немцы начали осуществление операции отхода под кодовым названием "Бирке" ("Берёза"). Задача состояла в том, чтобы, удерживая фронт у Северного Ледовитого океана, "оторваться от противника на участках Лоухи и Кандалакши, перебросить освободившиеся войска через Рованиеми на север и здесь закрепиться на новых позициях " .

Командование Карельского фронта разработало свой план: глубокими обходами ударить по южному флангу немцев, открытому после выхода Финляндии из войны, с целью отрезать XXXVI и XVIII корпуса от остальной 20-й горнострелковой армии. Интересно, что по первоначальному замыслу "на заключительном этапе наступления войска 26-й армии должны были выйти на берег Ботнического залива в район Кеми " .

В первых числах сентября 1944 была произведена перегруппировка сил 26-ой армии (с мая 1943 г. армией командовал генерал-лейтенант Л.С. Сквирский). На Ухтинское направление были переброшены 367-я сд полковника А.А. Старцева, "7-я гвардейская танковая бригада и 339-й самоходно-артиллерийский полк 26-й армии. На это же направление из Кеми выводилось недавно созданное управление 132-го стрелкового корпуса [командир - генерал-майор С.П. Перков - А.А. ], в подчинение которого поступили 27-я и 54-я стрелковые дивизии " (54-ой сд с 30 августа 1944 г. командовал полковник Н.Н. Дягтерев) .

118-ый сп 54 сд вместе с вновь прибывшими частями готовился к наступлению под Ухтой, а 81-ый сп был переброшен через Юшкозеро в район озера Нюк по специально построенной для обходного манёвра новой дороге протяженностью свыше 200 км .

Главные события развернулись на Кандалакшском и Кестеньгском направлениях, да так, что "в результате стремительного наступления русских XXXVI корпус раскололся на две части " , и к "12 сентября создались все условия для полного окружения и уничтожения частей XXXVI-го горнострелкового корпуса " .

области, кроме того Ставка собиралась забрать часть сил для переброски на западное направление - до Берлина ещё предстояло дойти). Несмотря на то, что в директиве была специальная приписка для энергичного Мерецкова: "невыполнение указаний Ставки <...> повлекут за собой отстранение Вас от командования фронтом " , Кирилл Афанасьевич, раздосадованный тем, что ему не дают прихлопнуть немцев, позвонил в Москву, но получил исчерпывающие разъяснения по военной стороне дела. Однако полный замысел Сталина Мерецков оценил позднее, когда раскрылся и политический аспект (немцы-то отступают через Финляндию, вот пусть Финляндия, коль скоро захотела мира, и разбирается сама на своей территории с бывшими "братьями по оружию". Естественно, вопрос с выходом 26-ой армии к Ботническому заливу отпал сам собой). "Этот эпизод в историческом плане весьма поучителен , - написал в своих мемуарах Мерецков, - Даже на войне бывают случаи, когда политическое решение проблемы оказывается важнее и эффективнее военного решения " . Добавим, что опыт Карельского фронта (война в условиях сложной местности и бездорожья) очень пригодился в августе 1945 г., когда был широко применён в блестяще проведённой Маньчжурской операции, в том числе и войсками 1-го Дальневосточного фронта под командованием Маршала Советского Союза К.А. Мерецкова .

13 сентября 1219-й сп "форсировал р. Писта в районе Корпиярви и к исходу дня вышел в район 15 км северо-восточнее Войницы " , а во второй половине 17 сентября полк перешёл государственную границу в районе западнее Лонкка и овладел Юнтусранта .

Чуть раньше, в ночь на 17 сентября, 81-й сп первым на севере Карелии перешел государственную границу "в районе погранзнака № 698 и вышел в район Куйваярви. За шесть дней преследования врага на Ухтинском направлении соединения 132-го стрелкового корпуса пошли свыше 100 км, что составило в среднем 17 км в сутки " .

"19 сентября Военный совет Карельского фронта издал директиву о выходе 26-й армии на рубеж Куусамо, Юнтусранта, Суомуссалми, Анттила и прекращении дальнейшего наступление на запад " . В этот же день в Москве было подписано Соглашение о перемирии с Финляндией.

* * *

В 44-м первый снег в Войнице выпал 22 октября. В этот день из эвакуации вернулась семья Малиненов. Солдатику, ехавшему на полуторке по военной надобности из Ухты в Вокнаволок и подвозившему семейство, были предложены деньги.

Возьмите, это немного! Мы-то теперь дома, мы теперь проживём...

Нет, мамаша, мне деньги не нужны. Я один, у меня никого нет, и нас переводят на 1-ый Белорусский. А у вас - семья, дети, вам деньги ой как нужны.

И уехал, не взяв ни копейки.

4. Зимке Э. Немецкая оккупация Северной Европы. 1940-1945. М., ЗАО Центрполиграф, 2005. С. 196, 210-211
5. Куприянов Г.Н.. От Баренцева моря до Ладоги. Л., Лениздат, 1972. С. 116
6. Карелия в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. Документы. Материалы. Под ред. К.А.Морозова и Д.С.Александрова. Петрозаводск, "Карелия", 1975. С. 83
7. Эрфурт В. Финская война 1941-1944 гг. М., ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2005. С. 88, 100-102, 130, 139, 158, 273
8. Мерецков К.А. На службе народу. М., Воениздат, 1983. С. 367-369, 390-391

История, которую я хочу вам рассказать, произошла в августе 1942 года. Так получилось, что в первые послевоенные, да и в более поздние годы она оказалась забытой и не вошла в хроники и летопись боев на Карельском фронте, хотя по праву этого заслуживала, так как речь в ней идет о действительно необычных событиях. Однако обо всем по порядку.

Место действия

Ухтинское оперативное направление Карельского фронта было своеобразным водоразделом между зонами ответственности подразделений противника. На этом направлении и южнее наступала финская армия, а севернее – на Кестеньгском направлении – части немецкой горно-стрелковой дивизии СС «Норд» из состава армии «Лапландия», переименованной в 1942 году в 20-ю горную армию.

Первоначально, в период подготовки войны и в первые ее месяцы, Ухтинское направление, где продвигались части 3-й пехотной дивизии финнов, имело статус основного направления, конечной целью которого был захват города Кемь и Кировской железной дороги. Соседнее - Кестеньгское - было второстепенным.

Однако неудачи в продвижении финнов на Ухтинском направлении привели к тому, что в сентябре 1941 года раздосадованный Гитлер издал директиву № 19 за личной подписью, переводящий Кестеньгское направление (где наступали немцы) в статус основного, а Ухтинское – второстепенного. Впрочем, немецкое наступление на Кестеньгу хоть и увенчалось захватом села, тоже захлебнулось: к Кировской железной дороге и станции Лоухи они так и не смогли прорваться, несмотря на то, что бои на этом рубеже были крайне ожесточенными и кровопролитными вплоть до 1944 года.

В 1942 году немцы начали подготовку к очередному наступлению на Лоухи. Опережая действия противника, командование Карельского фронта нанесло упреждающий удар, и в апреле началось наступление Красной Армии на Кестеньгу. Оно имело некоторый успех, но через несколько дней обе стороны завязли в тяжелейших боях, неся большие потери. Этими действиями Красной Армии удалось отодвинуть сроки немецкого наступления на конец лета – начало осени 1942 года, хотя обе стороны остались в итоге на своих позициях.

История, рассказанная очевидцем

В 90-х годах в районной газете «Новости Калевалы», где я начал работать корреспондентом, были опубликованы воспоминания Ивана Кирина, который в период войны был капитаном и командовал стрелковым батальоном из состава 118-го стрелкового полка 54-й стрелковой дивизии на Ухтинском направлении. Кирин написал довольно подробную летопись войны «На подступах к Калевале», в которой восстановил по своим дневниковым записям ход событий, начиная с июля 1941 и до самого завершения боев на Карельском фронте.

В воспоминаниях Кирина меня очень заинтересовал небольшой эпизод, в котором комбат рассказывал о взятии в плен трех немецких летчиков вместе с самолетами BF-109 E (теми самыми, широко известными «Эмилями», а во фронтовом просторечии – «Мессерами»).

Суть эпизода состоит в том, что в августе 1942 года на советский военно-полевой аэродром, находящийся примерно в километре от переднего края и в 13 километрах от современной Калевалы, сели три немецких самолета BF-109 E. Вообще-то этот аэродром нашей стороной никак не использовался, так как находился он в прямой видимости финнов и был ими хорошо пристрелян.

Остатки советского блиндажа неподалеку от полевого аэродрома вблизи линии обороны

Как написал Кирин, погожим летним вечером над аэродромом начали кружить три немецких самолета, по которым по его приказу был открыт огонь из стрелкового оружия. Немного покружив, самолеты пошли на посадку, после которой были взяты в плен, один из пилотов был обер-лейтенантом. Последний севший немец пытался убежать, но был остановлен предупредительными выстрелами.

После пленения летчиков финны открыли ураганный минометный огонь по аэродрому и сразу же сожгли два самолета прямо на поле. Третий самолет удалось вытолкать в ближний лесок, но и там его тоже достали финские артиллеристы.

Итог всей операции, по словам капитана – это три взятых в плен летчика, трое погибших красноармейцев и три десятка раненых. Немецкие летчики объяснили свой поступок тем, что, вылетев из Каяани, они получили приказ сесть на аэродром в районе Кестеньги (где готовилось осеннее наступление), но сбились с курса, заблудились и, выработав горючее, совершили вынужденную посадку на советском аэродроме. О том, что они садятся в тыл к русским, немцы не подозревали, но и выхода иного у них уже не оставалось.

Позднее все три немецких летчика были отправлены в тыл, а само событие послужило информационным поводом, и о нем с гордостью сообщили в сводке Совинформбюро в августе 1942 года.

Поиск на местности

История войны меня увлекала с самого детства, уже лет в девять я как-то сбежал с друзьями на велосипедах «на оборону», где в те времена военного хлама, в том числе и взрывоопасного, было предостаточно. Мы тогда благополучно обошли пограничный пост, расположенный неподалеку от поселка и копались в военных траншеях весь день и вечер. Домой вернулись уже под утро (благо ночи белые), где и были за свое бегство добросовестно выпороты отцами. Но военные трофеи, собранные нами на местах боев, по нашему разумению, того стоили.

Так вот, увлекшись историей с «мессерами», я подумал, что на месте старого военного аэродрома должны были бы остаться хоть какие-то останки от сгоревших самолетов. Расположение этого летного поля мне было примерно известно, и поэтому, долго не раздумывая, я ударился в поиски.

Первое поисковое лето не принесло никаких артефактов, но мне удалось сделать главное – локализовать зону поиска. Определить на местности по характерным приметам, где начинался и где заканчивался аэродром, сотню раз перечитав воспоминания Кирина, определить направления обстрела финнов и направление эвакуации одного из «мессеров». Попутно нашел в лесу и подтверждение интенсивному минометному обстрелу: множество густорасположенных характерных воронок от падения мин и несколько неразорвавшихся боеприпасов. На беломошнике отпечатки разрывов сохраняются в течение долгих десятилетий.

В то время не было еще в продаже металлоискателей, поэтому в поиске больше помогала интуиция, работа с первоисточниками и картами. Ну и ноги. Ноги – это главный инструмент поисковика, работающего не с архивами, а непосредственно с местом событий. Трогающего историю своими собственными руками.

Удача улыбнулась

Зато следующее лето принесло удачу сразу на первом выезде «в поле»: я практически вслепую наткнулся на сгоревшую груду металла, которая в 1942 году была гордостью «Люфтваффе» и ужасом всех, кто столкнулся с ним в воздушном бою – одним из лучших истребителей Второй мировой войны, знаменитым BF-109 Е «Эмиль».

Даже в непосредственной близости эта груда была похожа на обыкновенный муравейник, которых в этой местности было множество. Сгоревший дюралюминий своим серым оттенком полностью сливался с беломошником, а проржавевшие стальные детали походили на старые обломанные ветви деревьев. Не исключено, что в предыдущее лето я сотню раз проходил мимо этой кучи.

Разбираться с обломками пришлось достаточно долго. Но, изучив их, можно было однозначно сделать несколько выводов. Первый из них состоял в том, что самолет сгорел в результате обстрела – на стальных стойках шасси были четко видны следы попадания осколков. Второй – что это был действительно BF-109 E, так как мне удалось найти заводскую маркировочную табличку с указанием модели, датой и местом выпуска самолета (Баварские авиазаводы, март 1942 г.). Третий – самолет, как и утверждали немецкие летчики, в бой не вступал – боекомплект сгоревшего «стодевятого» был полностью «упакован», патроны взрывались уже в процессе пожара, но при этом оставались в лентах, с пулями и не наколотыми капсюлями…

Friendly fire

Этим бы все и кончилось: удовлетворив свое поисковое любопытство и взяв в качестве сувениров со сгоревшего «Эмиля» табличку и несколько деталей, я начинал уже забывать эту историю. Но однажды, уже в «нулевых», совершенно случайно один из жителей Калевалы принес мне в редакцию вырезку из ветеранского финского журнала, в которой очевидец «с другой стороны» описывал те же события!

Финский ветеран писал в своих воспоминаниях, что он дежурил наблюдателем на одном из минометных расчетов на сопке вблизи линии фронта в тот момент, когда три немецких самолета начали кружить над русским аэродромом. С земли по самолетам открыли ружейно-пулеметный огонь. В журнал боевых действий солдат внес запись: 9.30 утра 5 августа.

Увидев, что самолеты садятся в русском тылу, наблюдатель связался с командным пунктом на предмет дальнейших действий.

Буквально несколько минут спустя минометным расчетам поступил приказ открыть огонь. Финны ударили по аэродрому и его подступам из 12 стволов 120 и 76 мм минометов. Обстрел продолжался около пяти минут, в течение которых в сторону противника было выпущено 286 мин.

Далее рассказчик пишет, что очень жаль, что пришлось стрелять по союзникам и уверенно заявляет, что немцы под обстрелом погибли вместе с русскими, которые пытались их взять в плен. Наблюдатель сообщил, что после обстрела на летном поле осталось лежать около 60 человек. Командир финских минометчиков ободрил своих солдат, говоря, что они выполнили свой долг, а союзники-предатели такой смерти заслужили.

Именно таким образом этот эпизод и сохранился в анналах военной истории Финляндии. Боюсь, что больше никто и никогда не возвращался к судьбе безвестных немецких летчиков, погибших, по мнению финнов, 5 августа 1942 года. В конце концов, немцы были всего лишь союзниками финнов, а «friendly fire» (дружественный огонь) в данном случае был полностью оправдан.

Новый свидетель

И все бы ничего, но и это еще не все. В то время, пока финны скорбели по погибшим товарищам по оружию, Кирин рассказал, что происходило на советской стороне. В воспоминаниях он пишет о трех погибших, но в то же время говорит, что за захват летчиков «мы заплатили очень дорогую цену». Означает ли это, что погибших было гораздо больше?

Оказался в этой истории еще один свидетель, рассказ которого был записан калевальскими краеведами в 90-х годах. Это некий рядовой Романов (другие данные не сохранились), который приезжал после войны в Калевалу на встречи ветеранов. Он и рассказал, что лично принимал участие в спасательной операции.

С солдатской прямотой Романов рассказал, что по самолетам они стреляли из всех видов стрелкового оружия, а после их посадки одного из пилотов он с товарищами вытаскивал из кабины, так как у летчика были прострелены обе ноги. Финны начали обстрел, по словам солдата, в тот момент, когда наши солдаты толкали самолеты в лес и сразу попали в два самолета.

Третий удалось дотолкать до леса, но и там его финны достали, - говорил Романов. - Немецких летчиков мы вывели из-под обстрела, но с нашей стороны было много погибших и еще больше раненых.

Можно понять Кирина, свои мемуары он писал еще в советские времена и, видимо, вынужденно не акцентировал внимание на потерях. О чем он написал более подробно - так это о том, что работники политотдела неправильно истолковали его донесение, в котором он сообщил, что пилоты совершили вынужденную посадку и не знали, что приземляются в русский тыл.

Романов же сказал, что в подразделение приезжал офицер из политотдела, объявил благодарности тем, кто принял участие в операции и сказал:

«Немцы сдались в плен добровольно, так как понимают, что Германия обречена и войну проиграет. И об этом уже сообщило Совинформбюро».

Сколько было погибших, сказать на самом деле трудно. С одной стороны мы видим, что Кирин явно занизил количество убитых красноармейцев, а финский наблюдатель явно завысил потери советской стороны. Но учитывая тот факт, что каждый самолет толкало по 8-10 человек, в момент начала обстрела на поле находилось не менее 30 солдат. При такой интенсивности огня, когда в течение 5 минут практически ежесекундно взрывалась мина миномета крупного калибра, потери действительно могли быть существенными.

Выжил только один

Капитан Кирин был первым человеком, который допрашивал через переводчика немецких пилотов. Он написал, что раненому летчику была оказана первая помощь, и хотя у него были пробиты пулями обе ноги, ранения были не тяжелыми. О плененных немцах он тут же сообщил вышестоящему командованию.

Пленных быстро увезли в тыл, и на этом история могла бы закончиться. Но почему-то мне не давала покоя табличка, которую я нашел на пепелище. Познакомившись однажды с финским любителем военной истории Тауно (к сожалению, он умер несколько лет назад), я рассказал ему об этом интересном военном эпизоде. Тауно загорелся идеей попробовать отыскать имена летчиков по табличке с самолета. Скрепя сердце я передал ему найденный артефакт.

Полтора года ушло у Тауно на поиск следов сведений о плененных немецких летчиках, но, наконец, он сообщил все, что удалось узнать: в плен попали унтер-офицеры Вернер Шумахер, Курт Филипп и лейтенант Бодо Хельмс. Шумахер на момент пленения имел на счету 26 личных побед в воздушных боях, Филипп - три победы, а Хелмс был еще новичком, не нюхавшим пороха вообще.

Как сообщил Тауно, версия о добровольной сдаче немцев в плен была и по сей день остается основной. По крайней мере, так зафиксировано в военных архивах Германии: три самолета BF-109 E с бортовыми номерами WNr. 4219, 6105 и 5238 из состава 7./JG5 отнесены к небоевым потерям, а пилоты - к сдавшимся в плен. Сообщил Тауно и о том, что проследить судьбу пилотов удалось до 1943 года. Известно, что они находились в лагере военнопленных под Красногорском, где в начале 1943 года Шумахер умер от воспаления легких. О судьбе Курта Филиппа ничего не известно. По окончании войны домой вернулся только Бодо Хельмс, но на момент поисков Тауно он уже умер. Известно только, что по возвращении из плена он написал письмо своему бывшему командиру, в котором рассказал подробности их пленения.

От советского Информбюро

Ныне Интернет сильно облегчает поиски. В сети удалось отыскать две сводки Совинформбюро по нашей истории: от 7 августа 1942 года и 11 июня 1944 и «Опросный лист» лейтенанта Бодо Хельмса. На то, на что раньше уходили долгие годы, сейчас можно потратить всего несколько минут...

Совинформбюро, 07.08.1942 г.

5 августа на сторону Красной Армии перелетели три немецких лётчика на самолётах «Мессершмитт-109». Сдавшиеся в плен лейтенант Бодо Хельмс, унтер-офицер Курт Филипп и рядовой (правильно - унтер-офицер. - Прим. ред. ) Вернер Шумахер совершили посадку на одной из площадок в районе нашей линии обороны. Пленные заявили, что еще в пути на фронт они сговорились между собой о переходе на сторону русских. Бодо Хельмc, Курт Филипп и Вернер Шумахер обратились к немецким солдатам с призывом сдаваться вплен и тем самым сохранить себе жизнь в этой преступной войне, затеянной Гитлером и его кликой.

Совинформбюро, 11.06.1944 г.

Пленный лётчик 7-го отряда 3-й группы 5-й немецкой истребительной эскадры фельдфебель Артур Бет рассказал: «В своё время лётчики 7-го отряда - лейтенант Бодо Хельмс и унтер-офицеры Курт Филипп и Вернер Шумахер - на трёх самолётах перелетели на сторону русских. Это событие всполошило всё начальство. Расследование производили тогдашний заместитель командующего воздушным флотом «Норд» полковник Холле и личный представитель Геринга. Немецкая авиация на Восточном фронте понесла огромные потери. За год 3 группа потеряла более 90 самолётов. Это значит, что она была трижды полностью уничтожена. В военных кругах говорят о нехватке лётных кадров. Когда выяснилось, что существующие лётные школы не могут восполнить огромные потери в людях, началась ускоренная подготовка лётчиков. Однако нехватка лётчиков всё время даёт себя чувствовать. Вот почему в качестве пополнения нам присылают теперь ефрейторов, т. е. людей, прослуживших в армии непродолжительное время. Раньше ефрейторы не могли быть пилотами в истребительной авиации. Теперь же это ограничение отменено. Недавно наш аэродром инспектировал командующий воздушным флотом «Норд» генерал авиации Шульц. В беседе с лётчиками он заявил, что Германия переживает серьёзный кризис. Его заявление произвело на нас угнетающее впечатление».

«Черника» продолжает знакомить читателей с малоизвестными или забытыми страницами карельской истории. Сегодня речь пойдет о том, что происходило в годы войны на Ухтинском направлении.

Боевые действия 1941-1944 годов здесь несколько отличались по своему характеру от остальной линии фронта, протянувшейся от Баренцева до Черного морей. Во-первых, по Ухтинскому направлению проходил стык зон ответственности финских и германских частей. Во-вторых, наступление 3 пехотной дивизии финнов было остановлено всего в каких-то 70 километрах от границы, и всю войну, вплоть до сентябрьского перемирия 1944 года, противоборствующие стороны стояли во фронт, ни на метр не уступая своих территорий. В-третьих, стратегически важный населенный пункт – село Ухта (ныне поселок Калевала) так и не был взят финнами, а с сентября 1941 такая задача и вовсе была снята с повестки дня как бесперспективная.

Как это ни странно звучит, обе стороны – и советская, и финская – полностью выполнили поставленные перед ними боевые задачи. Задача финнов состояла в том, чтобы не допустить прорыва Красной Армии на Ухтинском направлении с заходом в тыл немецкой дивизии СС «Норд», атакующей севернее поселок Лоухи, и создать видимость угрозы прорыва финнов на Ухтинском направлении, чтобы оттянуть от Лоухи значительные силы Красной Армии. Задача 54 стрелковой дивизии, обороняющей Ухту, была проще: не допустить прорыва финнов. В общем и целом, обе стороны не оправдали ожиданий друг друга: ни финны не собирались брать штурмом село, ни 54 стрелковая дивизия не вынашивала планов по прорыву финской обороны и охвату немцев в полукольцо. Все три года войны на Ухтинском направлении и одни, и другие провели в ожидании решительных действий друг от друга, которых так и не последовало. Но это вовсе не отменяло достаточно агрессивной с обеих сторон позиционной войны…

Естественно, что застрявшие на столь долгий срок противоборствующие дивизии (а это, без малого, по 12 тысяч человек с обеих сторон с техникой, полевыми госпиталями, ремонтными пунктами и прочим военным скарбом), за три года создали каждая в зоне своей ответственности не только глубоко эшелонированную оборону, но и целые населенные пункты, сравнимые по своей площади с небольшими городами или поселками.

Характерно, что советская сторона почти полностью ушла под землю, в то время как финны в своей прифронтовой полосе строили большей частью обычные дома или наполовину углубленные в грунт сооружения. Именно это обстоятельство, а также тот факт, что финны строили весьма качественно, сыграло свою особую роль после войны. В поселке Калевала по сей день есть много домов, привезенных с финской обороны. Даже местный районный Дом культуры (ныне уже разобранный), был перевезен и собран в Калевале именно оттуда. Он использовался по назначению вплоть до 90-х годов. А во время войны это был солдатский клуб, расположенный всего в нескольких километрах от передовой.

Сегодня тыловая территория финской линии обороны не выглядит внушительно именно по той причине, что все с этой территории было вывезено местными жителями в послевоенный период. Вплоть до сараев, бочек из-под топлива, бидонов для воды и молока. Вернувшееся из эвакуации в сожженную Ухту население вынуждено было искать все то, что нужно для жизни, именно на обороне, несмотря на риск нарваться на мины, которых в лесах Калевалы и по сей день достаточно.

И напротив, забытый город на месте дислокации частей 54 стрелковой дивизии РККА остался в первозданном виде. Естественно, с учетом поправок на время. Все, что нашлось пригодного для использования в жизни, местные жители давно разнесли по домам, а вот огромные блиндажи, в которых жили красноармейцы, так и остались на своих местах. Потому как все они практически полностью врыты в землю и древесина таких построек непригодна для строительства уже через год-два. Насколько тщательно зарывалась в землю 54 дивизия, говорит тот факт, что на одном из участков, прилегающих к передовой, красноармейцы вырыли подземную дорогу, протяженностью более километра, которую полностью укрыли бревнами и грунтом. По этой дороге к линии фронта скрытно перевозили боеприпасы. Для сравнения подхода военных к решению технических вопросов можно сказать, что финны у себя в тылу, построили другой тип дороги, которая полностью была сооружена из бревен и лежала на срубах. Это был своего рода деревянный мост, протяженностью около километра, построенный через болото.

В настоящее время территория тылового гарнизона 54 стрелковой дивизии полностью заросла лесом и мхом, однако все еще четко просматриваются линии траншей, инженерные сооружения и многочисленные блиндажи и землянки. Гарнизон протянулся в глубину на два-три километра от линии соприкосновения с противником. Так как специфика лесной войны не давала возможности организовать сплошную линию обороны, то и фортификационные сооружения военные возводили вблизи двух основных дорог, уходящих от села в западном направлении. Соответственно располагались и тыловые гарнизоны двух полков дивизии.

Когда проходишь по этим гарнизонам, начинаешь понимать, что лишь малая часть солдат дивизии находилась на переднем крае, основная масса личного состава была в ближнем тылу. Поражает не только площадь и плотность этих военных поселений, но и то, как много сил было приложено для предотвращения прорыва финской армии: далеко в тылу вырыты дополнительные траншеи на случай отступления, подготовлены блиндажи и огневые точки, проложены дороги, врыты в землю деревянные противотанковые заграждения. И все это опутано сотнями километров колючей проволоки. Сколько человеческих ресурсов и упорного труда потрачено на это строительство! И все это строилось руками солдат 54 дивизии, ведь местное население из села было полностью эвакуировано.

Кстати, танки на Ухтинском направлении применялись только на начальном этапе финского наступления и были они из состава немецких танковых частей, с немецкими же экипажами. В ходе дальнейшего наступления от применения танков решено было отказаться, так в условиях пересечённой лесистой и болотистой местности танки могли передвигаться только по дорогам, где они могли стать легкой мишенью.

Сегодня над забытым военным городом вновь шумит тайга, тянутся в небо сосны, северная природа долго и тщательно затягивает раны, нанесенные войной: зарастают траншеи, обваливаются блиндажи, превращаются в ржавую труху колючая проволока, каски, неразорвавшиеся боеприпасы. Но до сих пор животные и птицы обходят и облетают стороной места давних боев. Как в песне поется: «Здесь птицы не поют». Лишь изредка встречаются в таких лесах рябчики, синички, дятлы или следы медведя на брусничных ягодниках. Видимо генетическая память заставляет всякую лесную живность сторониться этих мест. Да и человеку тяжело долго здесь находится: почти физически ощущаешь присутствие смерти, давит гнетущая, тяжелая тишина, царящая в забытом и заброшенном военном городе. И эти ощущения войны, трагедии, скомканных, уничтоженных и поломанных судеб тысяч солдат не имеют ничего общего с пафосом и блеском праздничных мероприятий 9 мая. И этот наглядный учебник истории рассказывает о войне без прикрас и без преувеличения, без фальшивой и ненужной героики.

Что-то мне подсказывает а жаль и надеюсь, что это не так,
что этот пост мало кому будет интересен и пишу я его скорее для саморазвития...

Уже подъезжая к самому памятному месту Кис-Кис то слева, то справа вдоль дороги начали просматриваться многочисленные окопы, траншеи и другие оборонительные сооружения советских, финских и немецких войск. Потом на дороге встречается инфо-стенд и за поворотом - памятный монумент, который был сооружен силами пограничников и общественности района в дни празднования 50-летия Великого Октября.

Удивительно хотя что тут удивительного? , но бои на Ухтинском направлении могли вестись только вдоль дорог, тк леса не представлялись проходимыми ни для войск, ни для техники что изменилось за последние 70 лет - всем известно, что дороги в Карелии какими были до войны и во время, такими и остались. По сути, бои и велись на полосах в 20-30 км, изолировано друг от друга на 30-200 км. Дорожная основа Ухтинского направления - это Ухтинский тракт (Кемь - Ухта), его продолжение до Войницы, а также две дороги к границе после развилки: Войница - Вокнаволок - Важенваара и Войница - Лонкка

4. Театр военных действий и схема боёв 01.07 - 17.08.1941

Основной задачей на этом направлении было оборонять Ухтинское и Ребольское направления и прикрывать Кировскую железную дорогу на участке Кемь-Кочкома. Бои на направлении начались 1 июля 1941, а к 30 июля наши войска отошли на более выгодный рубеж для обороны между озёрами Большой Кис-Кис, Чиркиярви, в 10 км западнее Ухты, который буквально накануне был отстроен силами местных жителей и сапёров дивизии.

Это и был рубеж Кис-Кис - место и высота, где были остановлены войска и где была стабилизирована линия фронта с 41 по 44 гг.

Сейчас здесь бетонная лестница длиной более 100 метров, монумент солдата и орудие на постаменте.

Мы же на этом месте остановились буквально на 5 минут, чтобы быстро сделать фотографии. Место запомнилось тишиной и оголодавшими комарами, пожалуй именно здесь мы встретили самых жестоких комаров, которые за те 5 минут стоянки, нас просто сожрали.